Игумения Параскева: «Без духовного стержня общество неизбежно обнищает, несмотря на материальное благополучие»

В Белорусском экзархате 36 монастырей, 25 из которых — женские. И каждый из них по-своему уникален. Устав обители и атмосфера в ней во многом зависят от личности и мировоззрения настоятельницы. Игумения Параскева (в миру Наталья Александровна Ельская) — настоятельница монастыря Святых Жен-Мироносиц в Бобруйске, руководитель отдела по церковному искусству, архитектуре и реставрации. Родилась в Молдавии, несла послушание в Украине, сегодня возглавляет монастырь в Беларуси. Получив диплом об окончании хореографического училища, круто изменила свою жизнь, приняв вместо работы в Кишиневском театре оперы и балета монашеский постриг.

— Как получилось, что открытая, озорная и неугомонная девчонка вместо танцев и пуантов выбрала уединение и послушание?

— Я действительно была очень активной, многим интересовалась и увлекалась. Танцевать, наверное, начала раньше, чем ходить. Занималась в коллективе эстрадных танцев, потом вместе с подругами подала документы в Кишиневское музыкально-хореографическое училище. Из нашей четверки отбор прошла только я. После поступления в качестве награды мама повела меня в кафе и досыта накормила блинчиками. На ближайшие восемь лет они для меня стали табу. (Улыбается.) Каждое утро папа возил меня на занятия через весь город. Несмотря на беззаботные детство и юность, я искала точку духовной опоры. Наша семья тогда еще не была воцерковленной.

— Но вы уже молились?

— И да, и нет. Мне кто-то подсказал краткую молитву: «Господи, направь мои стопы на истинный путь». К балету (как я сейчас понимаю) это не имело никакого отношения. Скорее, к жизни в целом. Такие слова мне пришлись по сердцу, и я их часто повторяла.

— Какой была дорога к храму?

— Непростой… Как только я начала что-то понимать в жизни, у меня случился внутренний надлом. Это был сложный период моего взросления. Признаюсь, родителям (особенно маме) было совсем нелегко. И за поддержкой она обратилась к Богу. Стала молиться, паломничать. И я это сразу почувствовала. Изменившись, она изменила и меня.

— Что для вас в тот период стало определяющим?

— Мое воцерковление началось с первого паломничества в Одесский Свято-Успенский мужской монастырь. Тогда, в свои 18 лет, я впервые увидела монашествующих, поклонилась святым мощам преподобного Кукши Одесского и получила благословение жившего в обители старца схиархимандрита Ионы (Игнатенко). Затем мы с мамой отправились к святыням Киева. Киево-Печерская лавра произвела на меня огромнейшее впечатление.

Да и случай произошел знаковый. Когда мы подошли к монастырским пещерам, оказалось, что они закрыты и увидеть их не получится. Видя наше огорчение, экскурсовод предложил помолиться, мол, может быть, по нашим молитвам их и откроют. Я стояла вместе со всеми, не особо понимая, насколько важно мне посетить это место. Вдруг открылась дверь и в мою сторону отправился инок. Подойдя, он ошарашил меня вопросом: «Что, монашкой хочешь быть? Услышали преподобные твои молитвы, откроем вам пещеры…»

В ту памятную поездку мы посетили и киевский Свято-Покровский монастырь. Так совпало, что впервые я переступила порог обители в день своего рождения — 2 августа. Одна из послушниц предложила мне приехать в обитель еще раз, но уже на более длительный срок. Я вернулась в Кишинев, взяла необходимые вещи и 8 августа, в день памяти святой Параскевы, вновь приехала в Покровский монастырь.

— И остались в нем на 23 года…

— Да. Пожив и потрудившись здесь, осознала, что служить Богу — это и есть мое настоящее призвание. Ошибочно думать, что в монастырь приходят лишь разочаровавшиеся в чем-то люди. Среди монашествующих много умных, талантливых, творческих личностей.

— Сложно было?

— Поначалу да. Это как другая планета, мир в миру. Другие люди, другие отношения. Мир требовал эффектности, успешности, самовыражения. Церковь — внутренней работы и благочестивой жизни. В монастыре мало кто верил, что из меня, балерины, что-то получится. (Улыбается.) Но именно балетная школа с ее жесткими ограничениями и серьезными нагрузками меня закалила.

Лукавить не буду: было нелегко. Помню свой разговор с игуменией Маргаритой спустя примерно шесть лет жизни в монастыре. Я тогда сказала: «Балет — это адский труд, но работать над собой в монастыре еще тяжелее!» Матушка ответила: «Да, деточка, легче себе могилу выкопать, чем исправить себя…»

— Как родные отнеслись к вашему решению?

— Мама сразу дала свое благословение, а папе понадобилось время, чтобы принять мой выбор. Равно как и бабушке по отцу Зое Васильевне Ельской, заслуженному учителю Советского Союза. Может быть, это и сподвигло ее креститься в зрелом возрасте… Незадолго до своего ухода она мне наказала: «Я дала твоему отцу все: и воспитание, и образование, и характер, только не дала самого главного — веры. Веру дай ему ты».

Жизнь в киевской обители вспоминаю с огромной теплотой и благодарностью. Здесь меня многому научили.

— В Кишиневе вашим послушанием был только балет. И никакой, даже самой простой домашней работы. А в монастыре?

— Десять лет я трудилась на кухне. С первых дней пела на клиросе. Оказалось, что у меня редкий голос — контральто. Были и другие послушания: церковница, трапезница, уставщица. Трудилась на складе-магазине Киевской митрополии, организовывала рукодельную мастерскую, реставрировала старинную плащаницу...

Послушание — это как образ жизни. У верующего человека два крыла: труд и молитва. Кому-то ближе молитвенный подвиг, а кто-то особо усердствует в труде. И здесь важен баланс. Когда у тебя развиты два крыла, ты и по жизни летишь ровно.

Послушание было потеряно в раю. У Адама и Евы был только один запрет: не вкушать от древа познания добра и зла. Но и его они нарушили… Через послушание мы проявляем любовь к Богу и ближнему. Кто не познал этого на собственном опыте, тот не поймет. Описать крайне сложно.

— В 22 года вы были одеты в рясофор…

— Рясофор — первая ступень на пути к монашеству. Монахи — воины Христовы. Они как свечи, горящие за спасение своего рода. Это все настолько глубинно и непостижимо…

— В 37 лет вы приняли постриг, получив новое имя — Параскева.

— Имя будущей монахине подбирает игумения: молится, тянет жребий. Господь, как я теперь понимаю, готовил меня к принятию этого имени. На исповеди духовник монастыря еще задолго до пострига дважды назвал меня Параскевой. И уже тогда я ловила себя на мысли, что мне нравится житие этой святой.

— Как же оказались у нас?

— С вашей замечательной страной у меня кровные связи. Папа родом из деревни Большой Межник, что в Шкловском районе. К слову, его и меня крестили в Копыси, в храме Преображения Господня. На этом настояла бабушка отца Ольга Гавриловна. Несмотря на то, что ее супруг был председателем колхоза, веру свою она сохранила.

— А не тот ли это храм, где крестили Александра Лукашенко?

— Да, тот самый. Долгие годы настоятелем в нем был протоиерей Петр Пинчук. Господь сподобил меня с ним познакомиться.

— Первой к Богу пришла мама, затем вы, а потом и отец. Насколько я знаю, в 50 лет он поступил в Почаевскую семинарию.

— Папа был военным. И когда ему пришло время выйти на пенсию по выслуге лет, я спросила, не хочет ли он стать батюшкой. Он охотно ответил: «Да». Теперь служит в Могилевской епархии в храме в честь иконы Божией Матери «Всецарица». Он мой друг, отец и наставник.

— Видимо, приглашение в Беларусь неслучайность?

— Воля Божия! Предложений о возрождении монастырей было много: из Украины, Чехии, Испании… А однажды, приехав к родителям, я познакомилась с архиепископом Могилевским и Мстиславским Софронием. Владыка предложил мне переехать в Беларусь — нужна была помощь в возрождении монастырей. Тогда я не смогла принять приглашение, но какая-то невидимая нить образовалась. А потом было еще одно предложение, и еще…

— И в 2020 году, совсем непростом для нашей страны, вы переехали в Беларусь…

— Приглашение преосвященнейшего владыки Серафима (епископа Бобруйского и Быховского) возглавить бобруйский монастырь в честь Святых Жен-Мироносиц я приняла как волю Божию.

И была очень рада, что во главе государства стоит Александр Лукашенко. В Украине всегда очень уважали белорусского Президента. И когда я ездила в Беларусь, меня всегда просили передать Александру Григорьевичу поклон. 

Это вполне могло быть реальностью, ведь он часто посещает свою малую родину. В 2020 году благодаря усилиям Александра Григорьевича белорусы сохранили и страну, и ее независимость.

Признаюсь, я росла на историях про Александра Григорьевича. Деревня Большой Межник находится по соседству с Александрией. Мой прадед Василий Ефимович Ельский в свое время возглавлял Александрийский сельсовет. Уже будучи на пенсии, увидев молодого Александра Григорьевича и пообщавшись с ним, прадед в кругу семьи сказал, что это будет великий человек.

Глядя сегодня на Президента, всякий раз ловлю себя на мысли, что у него игуменский взгляд: заботливые глаза, вдумчивые, сопереживающие… В переводе с греческого «игумен» означает «ведущий за собой». Так и есть.

Нельзя быть безразличным к своей стране и своему народу. Страшно, когда ты не холоден и не горяч. Такой правитель Богу неугоден. Господь избрал Александра Лукашенко на служение своему народу и продлевает дни его благоденствия. Мы с сестрами нашей обители молимся за него.

— Бобруйский монастырь — место особое, историческое, значимое.

— Изначально здесь была Бобруйская крепость, одно из лучших оборонительных сооружений Российской империи, видевшее четырех (!) императоров. Крепость была местом воинской славы: в память победы 1812 года построили собор Александра Невского. Была она и острогом, где отбывали наказание декабристы, поднявшие восстание на Сенатской площади Петербурга в 1825‑м. Довелось ей быть и концлагерем во время Великой Отечественной войны.

— Каково это — нести на хрупких женских плечах тяжелое бремя строительства?

— Непросто… Когда я приехала, ситуация была печальной. Средств нет, из помощников — три монахини. Кругом строительство. Но нужно было двигаться вперед. В 2009‑м возле монастыря был вскрыт фундамент собора Святого благоверного князя Александра Невского, построенного в 1826 году и взорванного в 1934-м. Было решено восстановить его в первозданном виде — по чертежам и историческим фотоснимкам.

Хотелось бы, чтобы собор стал духовным форпостом, местом притяжения наших современников и потомков, а также всех, кому небезразлична история и кто хочет мира.

— Что такое вера?

— Это образ жизни, это счастье, это мир. Вера животворит и всем руководит. Не зря же говорится: по вере вашей да будет вам. Вера — источник радости и надежды. Трудно даже представить, как жить без нее.

— Родились в Молдавии, долгое время жили в Украине, сейчас в Беларуси. Какой страны вы гражданин?

— Конечно, Беларуси! Когда получала свой первый паспорт (еще в Молдавии), могла выбрать любую национальность. Мама наполовину молдаванка (по паспорту русская), отец — белорус.

В моем понимании белорусы — это светлые, чистые и добрые, как и мой отец, люди. И страна такая же. Поэтому и я белоруска.

В Евангелии написано: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». И белорусы из их числа: миротворцы, жаждущие правды и решающие все вопросы миром. Кротость — бесценное качество. Не все, к сожалению, это понимают, путая ее с раболепием.

— Почему в жизни так много ненависти?

— От потери послушания: Богу, закону, Президенту, Конституции… По сути, есть только одна свобода — свобода от греха. Все остальное — обман.

— Какая Божия заповедь самая главная?

— Возлюби Господа твоего всем сердцем твоим и ближнего твоего, как самого себя. Работать над собой и над спасением своей души никогда не поздно. Мы делаем все, чтобы внешне быть привлекательными. А что же душа? Чтобы сделать ее красивой, нужно также приложить немало усилий. Не идти по пути тщеславия, не ставить во главу угла материальное, не впускать в свою жизнь блуд… Конечно, никто не застрахован от падений. Но, видя правильное направление, легче встать и двигаться дальше.

— В 2022‑м вы стали победительницей республиканского конкурса «Женщина года» в номинации «Духовность и культура».

— В Беларуси много достойных женщин. Считаю, что эта награда — стимул и большой аванс для меня, чтобы не ослабевать в своем служении и приумножать начатое до меня.

— Можно ли вымолить заблудшие души вставших под знамена со свастикой?

— Без сомнения, можно. Мы знаем печальный и трагический опыт 1917 года прошлого столетия. Тогда казалось, что все необратимо. Но сегодня храмы открыты, вера оживает в сердцах людей.

Я видела и украинский Майдан, и тех, кто ходил на баррикады. С огромной скорбью и печалью восприняла и воспринимаю все, что происходит в Украине. Первое время казалось, что у меня навсегда отняли радость. Но спасала молитва. Начали вести прямые трансляции богослужений, читать акафисты. Наши эфиры смотрели и в Украине, и в России. И, судя по отзывам, это многих укрепляло духовно, давало поддержку. От каждого из нас зависит, какой будет наша страна.

— Монастырь и семья — что их роднит?

— Монастырь — в некотором смысле тоже семья. Семья духовная. Общество, конечно, сможет жить без монашества. Но оно будет лишено духовного стержня. А без него неизбежно обнищает духовно и душевно, несмотря на все материальное благополучие.

— Что в вашей обители уже сделано и что еще предстоит?

— На сегодняшний день почти построен Александро-Невский собор, продолжается возведение храма в честь Жировичской иконы Божией Матери, в перспективе — храм Воскресения Христова и Жен-Мироносиц. Надеемся, что все это в будущем станет единым духовным комплексом.

В будущем хотелось бы создать дом паломника, возвести трапезную с монастырской кухней, открыть мастерские по изготовлению свечей, ладана, церковных изделий. Мечта и школа для девочек с иконописным и регентским отделениями.

На базе монастыря создана первичная организация Белорусского союза женщин — «Православные бобруйчанки». Немалую помощь оказывает нам и городская администрация. Верим, что вместе мы многое сможем. Будем, подобно женам-мироносицам, нести в мир свет веры…

— Чего бы вы пожелали белорусам?

— Скажу словами Евангелия: «Просите, и дастся вам».

Наверное, пришло время немного замедлить свой повседневный круговорот и попытаться услышать Бога... Постараться что-то изменить в себе к лучшему, хотя бы в малом. Если Бог на первом месте, то все остальное будет на своем. А у нас, к сожалению, чаще всего на первом месте личные дела, нужды и потребности.

Чтобы наш мир освещался верой и добрыми делами, чтобы у наших детей и внуков было самое лучшее будущее, нужно приложить усилия каждому из нас.

Наталья Тышкевич, фото автора, СБ