Динара Алимбекова — об успехах в новом сезоне и их предпосылках

Отгадай желание

Динара Алимбекова стала настоящим открытием нового биатлонного сезона. После неудач, преследовавших спортсменку в прошлом году, она выдала блестящий старт в Кубке мира: на первых двух этапах ни разу не выпадала из восьмерки сильнейших в личных гонках, обновив несколько собственных рекордов, а в Хохфильцене и вовсе дважды взошла на пьедестал.

В спринте Динара победила, обойдя множество топовых биатлонисток, а в гонке преследования впервые в карьере отстрелялась на ноль на четырех огневых рубежах и пропустила вперед только норвежку Марте Олсбю Ройселанн, проиграв ей меньше 14 секунд. После трех этапов наша биатлонистка занимает вторую строчку в общем зачете Кубка мира и лидирует среди спортсменов до 25 лет. Сейчас наша команда продолжает готовиться к четвертому этапу Кубка мира, который также пройдет в Хохфильцене, а мы созвонились с Динарой Алимбековой в популярном приложении Viber и узнали, в чем причины ее взлета.

— В этом году из‑за пандемии коронавируса практически все межсезонье команда провела в «Раубичах» — от нескольких высотных сборов, которые традиционно включали в планы, пришлось отказаться. Ждали ли такого успешного начала сезона?

— Подготовка действительно была не такой, как обычно, и можно было загонять себя, мол, что‑то сложится не так, но я не допускала подобные мысли. Понимала, что сейчас многие жертвуют высотными сборами и выездами. К тому же мы хорошо потренировались в «Раубичах» — это отличная база, не отвлекались ни на что и все время проводили в работе. Конечно, после неудачных 80‑х мест в прошлом сезоне мне было сложно рассчитывать на цветочные церемонии или попадания на подиум, но я знала, что если поработать над слабыми местами, то можно надеяться на улучшение результатов. Мешала в том числе и боль в ногах, поэтому летом постаралась это исправить — изменила технику отталкивания. Не скажу, что проблемы больше нет, но, во всяком случае, боль уже не такая сильная, как была раньше, когда я не могла шагать в подъем или спускаться с него.

— Тренеры изменили методику подготовки, добавив в нее большое количество кроссовой работы. Это повлияло на увеличение скорости?

— Кроссовая работа определяет функциональную подготовку, и она достаточно сложная. Мы всегда проводили тренировки на развитие порога анаэробного обмена на роллерах, кроссом — никогда. Начали работать по новой методике, оказалось, что это трудно, но, видимо, такая работа мне подошла. Когда пробежали первые контрольные кроссы, я понимала, что сильна. Сравнивала, как такие тесты пробегали лыжницы основной российской команды, — я выигрывала у них около 10 секунд. Мне даже парни говорили: «Представляешь, какая у тебя подготовка! Нужно просто раскрыть себя и достать все, что заложено». Это подстегивало.

— Стрельба у вас в этом сезоне тоже заметно улучшилась: если в прошлые годы попадания не превышали 83 процентов, то сейчас они на уровне 93. Что изменилось?

— Если сравнивать это лето и прошлое, то я стреляла практически одинаково — средний процент по всем сборам был около 90, то есть в сезон входила хорошо подготовленной, с уверенностью, что все будет в порядке. В этом году пришел новый тренер — Райнхард Гесвайнер. Он изучил наши прошлые планы и увидел, что мы проводили мало стрельбы с ходу — то есть стреляли, но на невысоком, спокойном пульсе. Решили сделать акцент на этой работе. Помню, как удивилась на первой комплексной тренировке, когда сразу пришли на стрельбище на очень высоком пульсе. Раньше я никогда такого не делала, думала, может, нужно постепенно переходить в такой режим, но тренеры сказали: привыкайте. Плюс в прошлом году поменяла ложе винтовки — сделала немецкое. Может быть, мне его не очень грамотно подогнали. Райни внес изменения в мою изготовку. Сначала было неудобно, но терпела и продолжала работать.

— В последние годы тренеры у нашей сборной менялись достаточно часто. Сейчас, когда пришли Райнхард Гесвайнер и Олег Рыженков, не было опасений, что нужно будет подстраиваться под новую методику, а результат не улучшится?

— У нас на самом деле было много тренеров и методик — можно сказать, я почти все их попробовала. Но Гесвайнер — австрийский специалист, а раньше мы уже работали с Альфредом Эдером, и в чем‑то их подход схожий. Я была готова к такому вызову, у меня был серьезный настрой после неудачного сезона. Знала, что буду выполнять все, что мне скажут, не буду перечить или спорить, чтобы по окончании сезона не было стыдно перед собой. Полностью доверилась тренерам. Очень впечатляет, что тренеры работают с каждой и прислушиваются к нам. В таком коллективе и с таким отношением легко работать.

— После успешных выступлений в первых гонках у вас стало больше уверенности в себе?

— Признаюсь, после Контиолахти я с опаской ехала в Хохфильцен: поставила высокую планку даже перед собой и боялась, что с каждой гонкой будет только сложнее и сложнее.

Никогда не бегала так много гонок в прошлые сезоны: иногда пропускала преследования, эстафеты. Для меня это новый опыт. После Контиолахти чувствовала усталость, хотелось соскучиться по работе, скоростям. Но тренеры сказали: отдыха не будет — поддерживаем форму. Я им полностью доверяю, поэтому продолжила тренироваться, и все прошло нормально. Чего от меня ждать дальше? Не знаю. Пока мне очень нравится, что скорости и стрельбы, которые я показывала, достаточно для того, чтобы навязывать борьбу топам в Кубке мира. При этом я, наверное, еще не разбежалась. Хочется верить, что лучшая форма впереди.

— От лидерства в общем зачете и, соответственно, желтой майки вас отделяют всего шесть очков…

— Об этом не думаю. Соперницы очень сильные, и, несмотря на то что многие топовые биатлонистки ушли из спорта, у нас высокая конкуренция: в каждой гонке хватает претендентов на пьедестал и участие в цветочной церемонии. Сейчас мне стало комфортнее соревноваться с лидерами. Для меня открывается совсем другой биатлон. Я даже гонки преследования провожу совсем по-дру­гому, что заметила еще в Контиолахти. Раньше это был старт «на все деньги»: с первых метров летела, лишь бы кого‑то догнать, обогнать, отстреляться и бежать дальше. Теперь включается го­лова, вырабатывается тактика. Лидеры не так сильно обращают внимание на скорость, они просто бегут иначе, раскладывая силы по дистанции. Это своего рода игра, и она мне нравится.

— Отношение к вам со стороны соперниц изменилось?

— Стали больше замечать. Вижу, что на пристрелке меня сканируют взглядами, здороваются… Раньше для тех же норвежек я была незнакома, как сейчас не знаю девочек, которые только‑только появились в Кубке мира. Соперницам, наверное, интересно знать обо мне больше, но это нормально.

— Из‑за коронавируса на Кубке мира введены особые меры предосторожности. Общаетесь ли с соперниками за пределами трассы и сколько времени проводите с командой?

— В Контиолахти мы жили не в гостинице, как большинство команд, а в отдельных домиках, где заселялись по два‑три человека, поэтому каких‑то компаний не было. В Австрии живем в гостинице с еще несколькими командами — русскими, румынами, латышами и чехами. В столовую выходим в масках и перчатках, без особой нужды не передвигаемся по гостинице. Наша команда живет одна на этаже — лишних людей здесь нет. Контакты сведены к минимуму даже внутри команды. Когда у ребят из сборной были дни рождения, выходили поздравить их в масках, перчатках, с антисептиками. Поздравили — и сразу возвращались по номерам. Понимаем, что так нужно.

— Cоревнования пока проходят без зрителей. Уже привыкли к этому?

— В Контиолахти это не сильно чувствовалось: вдоль трассы там обычно стоит не так много зрителей, — но в Австрии их отсутствие очень ощутимо, некому мотивировать на подъемах, при стрельбе. Понимаю, что в недавних гонках, когда стреляла чисто, меня поддерживали бы наши белорусские болельщики, которые часто выбираются в Хохфильцен. Конечно, это были бы другие ощущения, более яркие. Но, возможно, было бы и больше волнения. Журналисты как‑то задавали мне вопрос: не зависит ли то, что я показываю высокие результаты, от отсутствия болельщиков? Надеюсь, нет (смеется). Думаю, и при полных трибунах смогу выступать успешно.

— После еще одного этапа в Хохфильцене вас ждет переезд в Оберхоф, а на этой неделе Германия вводит жесткий локдаун. Когда и как планируете переезжать туда?

— После четвертого этапа у нас будет достаточно долгий перерыв, и мы планируем на Новый год оставаться в Австрии. Возможно, в Хохфильцене или в другом месте — все будет зависеть от снега и погодных условий. Но это будет позже, пока фокусируемся на соревнованиях.

— Лично вы ждете этого перерыва или хотели бы продолжать соревноваться без пауз?

— Когда начинаются соревнования, не хочется проводить много времени в гостинице: быстрее бы на тренировку, соревноваться… Такое чувство у меня появилось только сейчас. Раньше я выходила на гонку как на каторгу: понимала, что мне будет тяжело и больно. Не получала удовольствия от того, что делала, а это, наверное, худшее, что только может быть. Сейчас понимаю, что хочется поскорее на пристрелку, на гонку, почувствовать усталость на финишном круге, когда выжимаю из себя все силы. В межсезонье мы работали для того, чтобы сейчас выжимать из себя максимум. И пускай отдохнуть хочется, соревнования приносят большое удовлетворение.

— Уже придумали, какое желание загадаете в новогоднюю ночь?

— Каждый год у меня одно и то же желание. Оно не касается спорта, поэтому раскрывать не буду. А в спорте постараюсь всего добиться сама!

Татьяна Пастушенко, фото Рейтер, СБ