Потомки мещан Широких из Мстиславля сберегают историю и делятся семейными реликвиями с районным музеем

Орден с правом ношения на шее

О чем рассказали семейные реликвии известных меценатов из Мстиславля, которыми их потомки поделились с районным музеем

Фонды районного историко-археологического музея, как и другие кунсткамеры, экспонатами прирастают периодически. В том числе за счет местных жителей. Одни из главных меценатов — потомки мещан Широких. А началась эта история с жительницы Мстиславля Зои Урбанович, внучки Федора Романовича Широкого, служившего в конце XIX — начале XX века почтальоном Мстиславской телеграфной конторы и за прилежную службу имевшего орден «с правом ношения на шее», что в ту пору было немалой привилегией. Зоя Константиновна передала в дар местному музею около 300 семейных реликвий. Ее уже нет в живых, но дело продолжили ее внучки, правнучки мещанина Широкого…

Экспонаты с Зеленой улицы

Мещане Широкие обитали в Мстиславле в доме на улице Зеленой. Сегодня там живут их потомки, бережно хранящие семейные реликвии, доставшиеся от предков. Зоя Урбанович, внучка Федора Широкого, работавшая в школе педагогом, приносила на занятия старинные, дореволюционные издания, читала ученикам притчи из пожелтевшего, потрепанного по краям дневника гимназиста XIX века, который впоследствии передала в музей. Среди экспонатов, доставшихся от нее историко-археологическому, — сентиментальные романы XVIII века, личные документы ее дедушки, журналы выкроек, почтовые прейскуранты, деревянный подсвечник XIX века, тумбочка, этажерка...

В роду Широких-Урбановичей к книгам и вещам всегда относились трепетно. По наследству от бабушки перешли Зое Константиновне шитая бисером икона XIX века, китайский фарфор, кружевные блузки, манишка, корсет, прошитый настоящим китовым усом. И хотя достались они ее предкам как гуманитарка от богатой родни из Польши, женщины из семьи Широких и сами были прекрасными рукодельницами.

Бархатные башмачки и 4 чашки чая

Не так давно стараниями дочерей Зои Урбанович — близнецов Натальи Шинкаревой и Галины Кирвель — в музее появился уголок, посвященный Зое Константиновне. В стационарной экспозиции — одежда, фото предков, в том числе дореволюционные, архивные документы.

Правнучка мещанина Широкого Наталья Шинкарева рассказывает:

— Моя бабушка по материнской линии, Анна Урбанович, в девичестве Широкая, вязала кружева, скатерти, шила одежду, сама ее декорировала, мастерила украшения, расшивала бисером и стеклярусом сумочки, виньетки и иконы. И даже «сочиняла» обувь. Сшитые ею бархатные ботиночки сегодня тоже экспонируются в музее. Наша семья хоть из мещанского сословия, но праздность в ней считалась недопустимой, зато рукоделие и чтение всячески поощрялись.

Федор Романович Широкий был личностью яркой. Служивший в конце XIX — начале XX века почтальоном Мстиславской почтово-телеграфной конторы (уцелел его послужной список, датированный 1903 годом, «Аттестатъ чиновника VI разряда», другие документы 1853, 1864—1875 годов с гербом и ценой «три рубли»), за прилежную службу был представлен к двум орденам «с правом ношения их на шее», что являлось в ту пору немалой привилегией. Серебряный «За усердие» он носил — на ленте. А вот от второй награды (в

1910-м его представили к ордену Святого Станислава III степени)  отказался: за него надо было доплатить. А мещанин, хоть и получал приличное жалованье, содержал жену, шестерых детей…

— Мы знаем от бабушки Ани, дочери Федора Романовича, что на завтрак у мещан Широких был лишь хлеб и чай. Когда подавали чай в гостях, каждый гость брал не больше 4 чашек — таково было правило. И от огромной сахарной головы откалывал щипчиками лишь один небольшой кусочек. Вино пили только из этого, — демонстрирует Наталья Шинкарева крошечную «дамскую» рюмочку размером со спичечный коробок, которая может вместить

2 столовые ложки жидкости. — На крепкие напитки приличные дамы даже не смотрели! Вообще, своим статусом мои предки дорожили, соблюдали все нормы и приличия. И детям всем дали достойное образование.

Личная трагедия мадам

Анну Федоровну в Мстиславле иначе как «мадам Широкая» не называли. Так ее статус подчеркивали и соседи, и многочисленные поклонники, влюбленные в красавицу с потрясающим вкусом, которые до революции часто присылали ей письма и открытки. Только в мужья Анна выбрала Константина Урбановича — служащего местной почтовой станции.

— Он моложе ее, из обычных крестьян, рано оставшийся без матери, зато грамотный и талантливый: мастерил поделки из дерева, отлично пел, танцевал, играл в народном драмтеатре, сочинял стихи, — перечисляет дедушкины достоинства внучка. — Статный голубоглазый красавец, очень много времени уделял самообразованию. Поддерживал советскую власть за то, что «дала людям самое важное — право и возможность учиться». Кстати, наши земляки были ему благодарны. Когда Константин Павлович устроился на построенный в Мстиславле в 1933—1934 годах льнозавод (до этого работал на мельнице) — посадил там огород, обустроил столовую. Лично ездил по деревням, собирал продукты, чтобы рабочие льнозавода не умерли с голоду. Потом был начальником пожарной команды Кировской МТС Мстиславля.

Увы, семейная идиллия Урбановичей окончилась, когда их единственной дочери Зое шел 13-й год. В августе 1937-го Константина Павловича, прошедшего Первую мировую и Гражданскую войну, арестовали по ложному доносу, обвинили в шпионаже в пользу Польши и осудили на 10 лет без права переписки.

— Все эти годы жена ждала его, верила, что вернется. И лишь спустя много лет узнала, что ее Костю расстреляли еще в январе 1938-го, — вздыхает Наталья Шинкарева.

— В 1960-м реабилитировали, но до этого семье «врага народа» пришлось нелегко. Анну Федоровну не брали на работу, потому она шила на заказ. Спасал и сад, заложенный ее отцом. Мещане сами садоводством не занимались, к ним в сезон приходили «балаголы» — перекупы, собиравшие и продававшие урожай. Анне Федоровне и ее дочке Зое пришлось это делать самим.

Новогодний костюм… как спасение

В музее хранится деревянный портфель — одна из немногих вещей, оставшихся у Зои Урбанович от отца — он смастерил его для дочки, когда та шла в первый класс.

А вот костюм, который для нее сшила на новогодний утренник мама, оставшаяся без мужа, увы, не сохранился, потому что был сделан из обычного бумажного отрывного календаря. Зато остался в целости блокнот с изображением комдива Чапаева, который вручили Урбановичам за самый лучший и необычный наряд. В него Зоя Константиновна с детства записывала названия прочитанных книг. К 87 годам их набралось около 1200.

 — Мама говорила, что книги спасали ее в самое трудное время, —  вспоминают дочери. — И эта любовь у нас в генах, читаем запоем, а Наташа всю жизнь работала учителем русского языка и литературы. В нашем доме хранится немало раритетных экземпляров: комедия «Горе от ума», изданная в 1872 году, экземпляр журнала «Оте­чественные записки» за 1871 год, книга «Божья искра» 1890 года, сборники Ломоносова, Рылеева… Отдавать семейные реликвии музею нашей маме было не жаль, потому что она верила: если это кому-то на пользу, значит, она не зря столько лет берегла. В том, что свои корни, культуру надо помнить и чтить, уверены и мы, и наши дети. Ведь как мудро замечено: музыка жизни умолкнет, если оборвать струны воспоминаний..

СБ