Алексей Бирюков: о геополитике, зависимости Беларуси от текущей ситуации и возможностях развития

Алексею Бирюкову, старшему преподавателю кафедры истории и философии МГУ имени А. Кулешова, лектору Могилевской областной общественной структуры «Белорусское общество «Знание», часто приходится обращаться к теме международных отношений в мире, выступая в студенческих аудиториях, перед трудовыми коллективами. Практика участия в международных конференциях, хорошее знание истории развития стран и английского языка позволяют ему анализировать информацию из разнообразных, в том числе из зарубежных, источников. 

— Алексей Викторович, в Беларуси нет значительных природных ресурсов, наше основное богатство — трудолюбивые люди. Что, на ваш взгляд, нужно сделать для того, чтобы последствия нынешнего положения были для населения менее болезненными?

— Природные ресурсы, безусловно, большая поддержка. Не зря есть такое выражение — «нефтяная игла». На нее подсаживаются, на ней комфортно и не хочется ничего менять. Наша страна, действительно, не имеет больших природных ресурсов. Это, с одной стороны, проблема, с другой – мы не приучены сидеть на «иголках». Отсутствие природных ресурсов всегда заставляло нас быть гибкими и ориентироваться в пространстве. Для того чтобы наше будущее не было туманным, по моему мнению, нужно прежде всего определиться с экономической концепцией развития. Ранее экономические модели длились десятилетиями, сейчас они меняются очень быстро. Нужно работать на опережение и руководствоваться самым прогрессивным спросом, который на сегодня есть. Во-вторых, кажется необходимым переосмыслить роль государства в экономической жизни. Оптимизация и рациональное использование бюджетных расходов вынуждают сохранить присутствие государственного финансирования только там, где его ничто не заменит. Инвестиции в прорывы ни одна, даже самая богатая, государство сделать самостоятельно не сможет, на это просто не хватит средств. Нужно стимулировать бизнес, чтобы он тоже вкладывался. Это, собственно, то, что и Китай когда-то делал. Сначала он строил за иностранные деньги, а потом за свои — как государственные, так и частные. Есть объективные тенденции, которые происходят в экономике современного мира, с которыми мы ничего сделать не можем. А все, что можем, это подготовиться и приспособиться. Глобализация, которая происходит во всем мире, от нас не зависит, не мы разрабатываем ее правила. Нужно найти те ниши и направления, по которым мы можем точно
прорваться.

Вторая международная тенденция, которую мы никак не сможем изменить, — четвертая промышленная технологическая революция. Наше государство справилось с сохранением рабочих мест, недопущением безработицы, сейчас стоит задача искать новые подходы, чтобы стремительно двигаться вперед. Темпы развития стали очень быстрыми, далее они будут еще больше ускоряться. Нужно активнее развивать самозанятость населения. Когда люди сами себе создают рабочие места, государству это на пользу, потому что не надо думать о трудоустройстве. Без повышения удельного веса частного сектора в экономике никуда не деться, и в последние годы это уже постепенно происходило. Пока госсектор в промышленности у нас доминирующий. Есть примеры успешных частных производств, то же «Серволюкс», но их пока мало. Тем не менее, государственно-частное партнерство для перехода на качественно новую высокотехнологичную экономику — мировая тенденция, и мы, считаю, должны идти в этом направлении.

— Сегодня Китай занимает осторожную позицию по отношению к тем событиям, которые происходят в мире: ни с кем не вступает в конфронтацию, сохраняет общение и с Западом, и с Америкой, и с Россией, и с Беларусью. Все, между тем, ждут, когда же он определится.

— Китай завязан на интересах как с Западом, так и с Россией, со странами Азии и Африки. Последние, прежде всего, это рынки вложения его инвестиций и источники природных ресурсов. Некоторые страны недооценивают Восток, но Китай очень рационален в своих действиях. Он ведет длинную игру, не афиширует свои цели, все его проекты на перспективу. Сегодня он строит экономику середины ХХІ века. Нейтральная позиция Китая вызвана тем, что он ни с кем не хочет ссориться.

— Расскажите подробнее о четвертой промышленной революции. Насколько это актуально для Беларуси?

— Еще в начале нулевых известный российский политик, бывший глава партии «Яблоко» Григорий Явлинский, очень метко сказал: «До середины ХХІ века в мире не останется такого понятия, как «развивающиеся страны». Будут государства развиты и неразвиты навсегда."То есть страны, генерирующие технологии, будут жить на очень высоком уровне. А судьба стран, так называемой аграрной сырьевой периферии, — служить развитому миру сырьевыми площадками и потреблять его товары. Это очень печальный сценарий, но на сегодня логика развития мира именно такая.

Модель белорусской экономики, возможно, хороша для нас, но она начинает расходиться с той логикой, которая есть у передовых стран: хорошо, что бизнес-инициатива стала расти, что частный сектор начал увеличиваться, но плохо, что он концентрируется в сфере торговли и услуг, не идет в производство. Но Четвертая промышленная революция — очень ответственный процесс. Это производство высоких технологий, продукции с очень высокой добавленной стоимостью. Новая экономика нуждается в высококвалифицированной рабочей силе. Та индустриализация, которая сегодня идет на Западе, происходит на принципиально новой, технологической основе. Самая большая проблема — где взять деньги на перестройку и подготовку специалистов с высокой квалификацией, которые смогут работать на прогрессивном оборудовании. На всю жизнь их не подготовишь, нужно постоянно повышать квалификацию, ведь технологии обновляются очень быстро. Китай когда-то поднялся благодаря дешевой рабочей силе. Но после мирового кризиса 2008-2010 годов и принятого решения повышать доходы населения рабочая сила в Китае перестала быть дешевой. И продукция потихоньку подорожала. А это — падение конкурентоспособности на внешнем рынке. Последствия кризиса ощутили все страны — и развитые, и развивающиеся. Он наглядно продемонстрировал, что без роста доходов населения, без устойчивого повышения уровня жизни обеспечить стабильность развития экономики невозможно. Теперь тот же Китай стимулирует образование молодежи за рубежом. С прицелом, чтобы она потом новые знания, технологии, опыт, которого нет в Китае, привезла в страну. Китай вкладывает в то деньги, так как знает, что этим молодым строить экономику будущего.

— Но те же литовцы жалуются, что у них все большие предприятия закрыли, и молодежь поехала в другие страны искать лучшей доли...

— Мы объясняем жизнь исходя из той модели, к которой привыкли, — нам так понятнее. Но это не всегда объективная картина. Потеря индустриального потенциала, безусловно, — это не совсем хорошо. Однако в той же Прибалтике, где модернизация крупных производств заставила уехать часть населения из страны, сегодня очень низкий уровень безработицы. И они объясняют такую тенденцию тем, что в условиях глобализации мира для человека уже не так важно, где находится место его работы. Государство, между тем, осталось, экономика продолжает работать. Все, что произошло, — перестроилась структура, которая выбросила лишнюю рабочую силу. Она трудоустроилась в других странах. В советское время многие люди из Беларуси также переезжали, например, в Россию, Казахстан, в Украину, и это не воспринималось как трагедия. Поэтому можно говорить только о том, что разные страны по-разному справляются с экономическими проблемами. Мы выбрали путь отложенных реформ: сначала все, что можно, сохранили и всех накормили, а потом начали одевать, «давать айфоны». Ни в коем случае нельзя говорить о том, что наш путь ошибочен и мы должны броситься вслед за нашими западными соседями. Универсальных сценариев здесь не существует. Правильной для каждой отдельной страны является только та экономическая модель, которая работает эффективно.

— Что нам следует делать прежде всего, чтобы наша модель была эффективной?

— Нам нужно активно развивать науку и технологический сектор. К сожалению, мы не имеем возможности, как раньше, развивать международную коллаборацию. Технологии на сегодняшний день — это не национальная собственность. Все мировые программы — например космические — международные. Ни у одной страны денег и мозгов на это не хватит. Здесь важно сотрудничество нескольких государств. Участие в таких проектах только обогащает, так как дает новые знания и рабочие места. Сегодня самая опасная ситуация в мире — это именно технологическая изоляция, закрепление отставания. Именно этим грозит выдавливание из информационного, технологического обмена. Если за 100 % взять производство мировых высоких технологий, на долю США приходится более чем 40 %. Вторая страна — Япония, потом идут Европа и Китай. Сегодня мировое развитие обеспечивается не ресурсами и даже не контролем над ними, оно обеспечивается развитием технологий. Кто дает технологии, тот и управляет.

— Алексей Викторович, а чем Беларусь может все-таки быть интересной другим странам?

— У нас много моментов, по которым мы можем быть интересными. Наше географическое расположение — это и большой плюс, и большой минус. Были бы мы на отшибе, никто бы к нам не лез, никому бы мы не были интересны. Но потому, что мы в центре континента, к нам внимательно присматриваются. Для того же Китая мы интересны как большой логистический хаб, откуда прямой путь и на Запад, и на Восток. Еще один плюс — спокойное, законопослушное население. Мы понимаем последствия анархии и никогда не будем с этим экспериментировать. Украинцы, например, в этом смысле более эмоциональны. Мы уважаем системность, стабильность. Европе наш народ интересен и тем, что мы, в отличие от Востока, ближайшие ей ментально. Кроме всего, у нас незагрязненная экология, хорошая инфраструктура, природа, которой в Европе, по сути, не осталось. Беларусь даже в такой сложный период остается привлекательной и, я считаю, имеет хорошие шансы на перспективу. Только от нас самих зависит наше будущее.

Нелли Зигуля, zviazda.by